Красивая и пронзительная история врача и пациентки это всё прекрасно, чувственно и романтично, но на мой взгляд фильм совершенно не раскрыл глубину и внутренний конфликт личности Месмера, явление, методику, взгляды, философию, мировоззрение и влияние на окружающих которое было огромнейшим – не зря его и считали своего рода Нострадамусом. Но ответа на вопрос - гений он или шарлатан, по сути нет, а если быть точнее то вся суть истории указывает на второе, хотя это в корне не верно. С одной стороны человек безусловно одарённый и обладающий потрясающими способностями тонкого и мощного психологического воздействия и влияния прежде всего, интуицией и внутренним магнетизмом, пониманием именно женской психологии, ощущение болевых точек и слабостей, но к особой энергетике это имеет отношение по постольку поскольку. В нём очень сильное мужское начало именно поэтому исцелению и влиянию не редко успешному подвержены именно женщины, а мужчины совсем нет.
И в целом, если рассматривать те попытки исцеления и влияния которые показаны в фильме, то реально он смог помочь только Марии-Терезе и беззащитной Франческе, причём не столько с медицинской точки зрения сколько с человеческой и мужской. Они нашли в нём то, что им не хватало больше всего в жизни и чего были лишены всегда - защиту, доверие, заботу, понимание, поддержку и спасение от внутренних страхов и моральной боли, душевное успокоение и равновесие, и конечно ощущение абсолютного счастья, нежности и настоящей любви пусть и на короткое мгновение. С медицинской точки зрения то, что Мария-Тереза на короткое время прозрела, его заслуги немного, чистая случайность и совпадение – не упади она и не ударься головой, сомнительно что было бы какое-то изменение.
Для обеих он стал центром их мира и жизни, в целом как и они для него потому что только с ними он мог быть самим собой, не играть, не прятаться за маску, а оставаться до конца искренним, откровенным, чутким и не скрывать своих реальных помыслов, эмоций и чувств. Именно поэтому его малодушие и пессимизм, отказ от борьбы и разочарование, отчаяние и обречённость впоследствии воспринимаются как не кое предательство как их, так и самого себя, он не смог быть «ответственным за тех, кого приручил и кто ему доверился».

И вот эта вот его фраза в конце – «Как же я хотел изменить этот мир. Но я ничего не смог сделать. Ничего", кроме досады и разочарования на Месмера ничего не вызывает. Потому что кроме самого себя ему винить не кого, так и хочется возразить «не смог потому что сам не захотел и сдался»; конечно эффектно и ловко дурить ограниченных и примитивных баб в высшем обществе как показано в конце фильма проще, удобнее и много ума ненужно и становится просто жаль, что человек обладающий таким талантом, даром и способностями растрачивается в пустую, по глупому, не ценит то, что имеет и не понимает скольким многим реально мог бы помочь, как помог Марии-Терезе и Франческе. Для того что глобально спасать и попытаться изменить мир, может быть стоит оглянуться и начать с тех, кто рядом и в тебе нуждается – а если удалось помочь одному, то жизнь уже прошла не зря.

Только вот абсолютная ли заслуга Месмера, что Мария - Тереза смогла видеть пусть и на короткое мгновение? Ему удалось главное вызвать доверие, стать навсегда единственным близким, любящим и понимающим её человеком, заполнить хоть на короткое мгновение оглушающую тёмную пустоту одиночества, бессмысленности существования, безысходности и обречённости каждодневного страха в ожидании морального насилия и боли.
Благодаря ему она обрела душевное, эмоциональное и чувственное прозрение прежде всего, не зря в фильм вставлена психологически одна из сложных и тяжёлых сцена, когда в процессе лечения она как бы "отключается" и неосознанно при прикосновениях называет Месмера Отцом настолько внутренне психологически травмирована и тем самым этим откровением разрушает все существующие между ними барьеры недосказанности.

Но возможность видеть физически всего лишь случайное совпадение обстоятельств и не более того. Исходя из имеющихся фактов слепа она была не от рождения и вероятно перестала видеть по причине всё той же психологической и моральной травмы, очень не хочется верить, страшно и жутко осознавать что папаша-извращенец совершал насилие фактически всю её сознательную жизнь, но других доводов этому нет.

Вот как-то вот такие ощущения.

Другое дело что сам по себе образ действительно один из самых выразительных, страстных и любимых. А Алан здесь восхитителен и невероятно красив, и как актёр, и как мужчина – уж не знаю как это удалось режиссёру, оператору, гримёрам-костюмерам сделать, но при его скажем так нестандартной внешности, стать до такой степени неотразимым, привлекательным, притягательным и соблазнительным, как ни где больше. А сколько скрытого эротизма и магии в его взгляде, голосе, движениях - неотразим и меркнет всё вокруг просто.

И да, не зря в своей статье Лилия Шитенбург ассоциирует и проводит параллель с Вальмоном из "Опасных связей". Абсолютно согласна, очень и очень много общего и близкого в восприятии, а а то что не сложилось в экранизации "Опасных связей" во многом нашёл яркое, характерное, многогранное и глубокое самовыражение, отражение и выход в Месмере.

Добавлено (06.06.2016, 13:39)
---------------------------------------------
Что касается любимых моментов и эпизодов, то конечно это прежде всего абсолютно все сцены с Марией-Терезией, как психологичеки-драматические и сложные, так и тонкие, лирические, красивые и буквально пропитанные чувственностью, эротизмом и желанием как любви, так и полноты жизни.
Конечно прокат Месмера по лестнице, когда его пришли арестовывать. Невероятно трогательные и пронзительные сцены с Франческой - от спасения от насилия, до её признания Месмеру в любви.

Обожаю сцену с драгоценной жёнушкой, которую чуть "не придушил" своей энергетикой. :D

«Видишь, дорогая, эти руки? Они служат на благо людям, но еще раз откроешь свой поганый рот и они по служат и дурному делу. Ты меня знаешь, свет моей жизни».

Финальная сцена тоже очень красивая и грустная, когда он смотрит в окно на толпу на улице прижав к стеклу ладонь и говорит (на авике кадрик ) - "члены общества не могут быть здоровы, если само общество больно".

Немного о съёмках фильма из переведенной (не очень удачно и корректно правда) статьи Таймс (старенькой правда, но лучше чем ничего) и взятое отсюда.



"Я не люблю разговаривать с журналистами потому, что большинство из них хотят сократить жизнь до статейки в одну страницу и все время заставляют тебя что-то сравнивать", - говорит Рикман. "Заставляют отвечать на вопросы, а мне хочется сказать им: "Ничто ни на что не похоже, и я ни о чем, кроме работы, сейчас не думаю"". Так создается невидимая тюрьма.

Не только журналистам сложно общаться с Рикманом. После трех дней съемок последнего фильма с его участием, "Месмер", актеры в один голос говорили: "Какой он великодушный, добрый! Таких не бывает!". Но все же кое-кто признал, что это еще не весь Рикман. "С ним очень сложно работать", - говорит актер Саймон Макбарни (пасынок Месмера).

"Когда он готовится к съемкам, то становится очень замкнутым, - поясняет он. - Все что-то делают, и Алан находит во всем ошибки: "Это не так, это не верно". Он охладевает к съемкам, если не сходится во мнениях с режиссером. Но это бывает нужно для творческого процесса".

"Может показаться, что с ним трудно, - говорит Стивен Поляков, режиссер фильма "Закрой мои глаза", - но я знаю многих, с кем еще сложнее. Как и американских актеров, его волнует, какое он производит впечатление, но он не относится к остальным как к конкурентам".

Роджер Споттисвуд, режиссер "Месмера", согласен, что Рикмана "не просто убедить попробовать новые идеи; он сперва проверит тебя, и только потом даст согласие". Например, Споттисвуд хотел, чтобы Месмер, измученный провидец, который на 200 лет раньше остальных понял, что такое альтернативное лечение, более чутко отнесся слепой девушке, которую пытается вылечить. По идее режиссера Рикман должен был облизать веки девушки; актер отказался, возможно потому, что это показалось ему введением в сюжет излишней сексуальности. "Всегда велись споры о том, защищает ли актер суть своего героя или проецирует себя на него, - говорит Споттисвуд, - но Рикман играет человека, которого трудно полюбить, и на время съемок он стал именно таким. Так что, споря с ним, я словно спорил с самим Месмером: умным и коварным, очаровывающим и надменным".

Сценарий Дениса Поттера добавил эротизма и тайны в итак уже замечательную историю Месмера, а продюсеры Лэнс Рейнольдс и Уиленд Шульц-Кайл собрали бюджет в 9.5 миллионов в Канаде, Британии и Европе, отчасти благодаря участию в проекте Рикмана. Зимой в огромном дворце в Венгрии он снимал сцену, в которой молодая австриячка теряет сознание, и Месмер, игнорируя возмущение присутствующей знати, приводит ее в чувство, растирая ей грудь.

"В съемках интересно то, - говорит он после, - что часто ты не знаешь, что делаешь. Игра затрагивает те нервы, которые ты не в силах контролировать".

"Месмер" привлек Рикмана тем, что "это история о хвастливом, безрассудном человеке, готовом на все. Если роль плохо написана, то это похоже на проституцию. "Вы не могли бы кран включить?" Читая некоторые сценарии, предложенные мне в Штатах, я не мог перестать изумляться тому, что люди беспокоятся лишь о деньгах. Ты читаешь и думаешь: "Ну почему?" Это такой закон – если ты в это не веришь, то и сыграть это хорошо не сумеешь. Ты начинаешь видеть себя как какой-то химический продукт, который вводят для получения нужного результата".

Он говорит: "Пусть каждый сам для себя решит, насколько правдиво получился Месмер. Мне кажется, что хорошо". Потом смеется: "Угол камеры может все изменить. Ты думаешь: "Вот это момент, когда все мои чувства полностью выражены". Но тут камера опускается чуть ниже и захватывает твой нос, и вся полнота выражения – псу под хвост – потому что ты выглядишь совершенно не искренне".

Фильм – это риск. Он нацелен на аудиторию, достаточно искушенную, чтобы оценить нравы 18 века и следовать сюжетной линии от Месмера до современного психоанализа и холистического подхода к альтернативной медицине. Рикман считает эту картину достаточно серьезной. Изучая роль, он посетил сеансы гипноза и ввел некоторые элементы в свою игру.

"Важно, чтобы игра шла изнутри, - говорит Макбарни. - Алан делает это превосходно. Он не привносит в игру свою личность, что странно для театрального актера. Он просто позволяет камере найти то, что нужно".

Многие женщины считают его сексуальным. Об этой стороне его обаяния Поляков говорит: "Глубина в нем сочетается с опасной, переменчивой сексуальностью, таких актеров немного. Он необычен и вместе в тем привлекателен – захватывающее сочетание".

Подтверждает это и Джиллиан Бардж, игравшая жену Месмера: "У Алана уникальная, насыщенная внутренняя жизнь. Он изменчивый, непостоянный и очень, очень притягательный".