Нинагава выглядит как гений в состоянии покоя. То сидя на полу, то запрыгивая на сцену, он увлеченно излагает свои воззрения присутствующим.

Труппа состоит из 26 актеров. Они - сама внимательность. Еще бы, на каждую роль было по сотне претендентов. Презрев языковой барьер, Нинагава сам проводил кастинг: актеры рассказали о себе, а он наблюдал за выражением их лиц.

Но самым удивительным стал выбор на главную роль актера, который все еще в пути к высшему эшелону мирового кинематографа. Нинагава видел Рикмана в двух фильмах - "Умирать Тяжело"/"Крепкий орешек"/Die Hard и Truly, Madly, Deeply. Он также скоро появится в Close My Eyes, в роли мужа женщины, влюбленной в своего младшего брата. Что трудно совместимо с его противостоянием костнеровскому Робин Гуду в качестве шерифа Нотингемского - эту роль критики оценивали как нечто большее, чем просто вершина. Работы Рикмана показывают его разноплановость, его отстраненность и иронию, едва заметную из-под полуприкрытых век. Он всегда на два шага впереди остальных. У него самый сексуальный голос и самые причудливые манеры среди актеров его поколения. Из всех этих составляющих складывается кино-карьера, готовая перейти в театральную.

Без колебаний он отложил ради работы с Нинагавой предложения из мира кино. "Я смотрел на его Медею и думал: "Вот что значит это слово!" Если вы долго наблюдали за чьей-то работой, а потом были приглашены к сотрудничеству с ним, отказываться нечестно. Но и согласиться было нелегко. Внутренний голос приказал мне паковать чемоданы и ехать сюда. Он сказал: "Все твои прекрасные фильмы случились благодаря тому, что ты делаешь в театре!"

RSC превратил его в холодного сексуального хищника Виконта де Вальмонта в "Опасных Связях" - это привело к двум тяжелым годам в Стратфорде, Лондоне и Нью-Йорке и номинации Тони. Он говорит, что "Связи" были не самый здоровым опыт, но - пропуском в Голливуд. Они подняли его рыночную стоимость. После четырех лет съемок Рикман возвратился на подмостки театра, чтобы изобразить беспомощность, смущение, истощенность и амнезию актера, который пытается совершить прорыв - снова и снова.

Нинагава выбрал эту пьесу - японский хит-1988, потому что хотел увидеть как современная японская пьеса пойдет перед западной аудиторией.
В Японии актер воспринимается в статусе героя, человека на пьедестале. Пьеса построена на образах и символах. Действие происходит в кинозале, полном теней фильмов, которые там шли когда-то. Зал полон зрителей, которые когда-то предавались здесь своим мечтам. Появляются фигуры из прошлого и настоящего актеров, превращаются в персонажей Пирандели, возможных исключительно на сцене - не в жизни. Под конец все эти призраки сливаются с символом павлина, пришедшим издалека, из времен актерского ученичества главного героя - под звуки танго из пьесы, в которой он играл еще в школьной труппе. Все эти слои значений, возможности визуальных и звуковых эффектов привлекли Нинагаву.

Рикман знал, чем рискует: "Это трудная пьеса, с множеством подводных течений, которые становятся все больше и больше очевидны с каждой репетицией. Я стараюсь приспособиться к чуждой нам культуре. Если я звучу невнятно, то стараюсь превратить себя в пустой сосуд, стать для режиссера инструментом для воплощения замысла".
А утоляет ли Нинагава наш интерес к Японии? На этот вопрос Рикман не дал прямого ответа. "По-настоящему хороших режиссеров роднит сильное личное видение происходящего. Нинагава начинал как художник. И я полностью доверяю его визуальному чувству, его взглядам. Ему трудно, не говоря по-английски, донести до нас все нюансы японского. Хотя и дает нам некоторую возможность расширения диапазона игры. Нам приходится балансировать на острие лезвия".

Рикман не пытается играть японца, выглядеть по-японски. "Я - европейский актер, играющий японского актера, который хочет следовать тому, что он узнал о европейском театре". Костюмер пообещал, что в спектакле не будет кимоно и никому не станут подводить глаза.