Признанный британский актер Алан Рикман ворвался на сцену в роли злодея Ганса Грубера в фильме Крепкий Орешек в 1989 году, и с тех пор не останавливается. В своем новом фильме Nobel Son универсальный актер играет блестящего, но эгоистичного ученого, который получит Нобелевскую премию в 2 миллиона долларов, после чего его сын, живущий отдельно, оказывается похищен, с требованием выкупа в те самые 2 миллиона долларов. Алан Рикман поговорил с Buzzine о фильме, а так же о внутренней кухне его следующего фильма- Алиса в стране чудес. Интервью Izumi Hasegawa. Перевод Antaneli
Izumi Hasegawa: Вы намного приятнее в жизни. AR: Он милый в фильме [Nobel Son].
IH: В сравнении с кем? AR: Вероятно, с большинством других людей.
IH: Вам понравилось играть эгоцентричного человека? AR: Ну, всегда приятно сорваться в той области, где обычно ведешь себя вежливее и скромнее. Так что, да.
IH: Did Вы ходили задрав нос? AR: [Смеется] Нет, на данном этапе жизни, думаю, я различаю, где заканчивается игра и начинается жизнь. Есть предельная точка- когда тебе говорят «Снято!».
IH: Что привлекло вас в сценарии? AR: Что мне нравится в работе Рэнди [Miller] и Джоди [Savin], то что на нее нельзя навесить ярлыки. Так что, вы делаете открытия во время съемок. Это забавно. Да, это что- то вроде кто что сделал, когда и как, и включает классические элементы триллера, но это все. Это неплохо. Это выбивает почву из под ног тех, кто предвзято относится, вам приходится усесться и выслушать историю.
IH: Это второй или третий раз, как вы работаете с ними? AR: Второй. Эти два фильма [Nobel Son and Bottle Shock].
IH: Этот фильм [Nobel Son] был вторым? AR: Нет, наоборот. Этот [Nobel Son] мы сняли раньше.
IH: Как вам опять работалось с Биллом Пулманом? AR: Вообще то, в этом фильме мы не так уж много работали вместе. Я пытаюсь вспомнить. Очень мало. Я большой поклонник Билла и как театрального, и как киноактера, так что было приятно знать, что он участвует в фильме. Конечно в Bottle Shock мы работали в более тесном сотрудничестве, так что, я надеюсь, мы теперь друзья.
IH: Это ваша первая шутка с пуканьем? AR: Думаю, эта будет первой. [Смеется]
IH: И каково это было? AR: Ну, он же мистер Основные Инстинкты, не так ли? Я ем. Я снимаю брюки. Я расслабляюсь. Я человек. IH: Он в конце опять становится каким был? AR: Точно. Он может и превратился в пепел, но Феникс возродиться из пепла.
IH: Вы так думаете? AR: Да, потому что такие люди могут испытывать трудности, но не могут быть побеждены.
IH: И то что произошло его ничему не научит? AR: Он ничему не научится. [Смеется] Он ничему не учится, потому что все знает.
IH: Вы изучали химию? AR: Это было бы пустой тратой времени, потому что, помню, в школе я получил всего 4% по физике. Я очень далек от науки.
IH: Было ли трудно запоминать технические термины? AR: Нет, потому что в других ролях мне часто приходилось запоминать что- то, чего я не понимал. По крайней мере мне не приходилось демонстрировать углубленные познания, экспериментировать, или делать еще что- то в этом роде.
IH: Вы знали кого- либо из академии, кто- бы вдохновлял вас? AR: Никого в особенности. В каком то роде, это был портрет отца Рэнди, которого я не знал.
IH: Что скажете насчет того, что вы играли мужа Mary Steenburgen и вели себя отвратительно в сценах с Тедом [Danson] позже? AR: На самом деле, вопрос не в том, что Тед был там, а в том, что вам надо понять, какого черта она все еще с этим человеком. Должна быть какая причина того, что они вместе. Благодарю бога за сцену на заднем сидении автомобиля. Я считаю, если хорошо подумать, есть какое- то знание, привязанность, какое-то чувство прошлого... Думаю, как во многих браках, люди цепляются за память, может быть слишком долго [смеется], пока реальность разъедает плоть и вы теряете силу сделать выбор или еще что-то. Я думаю, надо быть благодарным, когда появляется возможность работать с такой актрисой как Мери, потому что тогда не требуется играть, ты просто слушаешь и отвечаешь. Не делаешь суждений о героях. Просто играешь ситуацию, в которой находишься.
IH: Как работалось с Рэндаллом? AR: Он напоминает силы природы. Такое впечатление, что ему не требуется спать. Он может снимать весь день, пойти домой и редактировать всю ночь и снова появиться утром. Он всегда готов выслушать предложения актеров. Он знает, чего хочет и знает, что ему нравится, но находится место и импровизации.
IH: Прототипом для Nobel Son послужил его отец? AR: Об этом вам лучше спросить у него, потому что я не встречал его отца, но очевидно он был не простым человеком.
IH: Вы ищете в сценариях того же, что и в прошлые годы? AR: Я ищу персонажей постарше [Смеется] На самом деле я никогда не ищу чего-то определенного. Я ищу то, что удивит меня и затронет инстинкты больше, чем что- либо запланированное. Принятие решения до прочтения ограничивает свободу. Я предпочитаю перевернуть первую страницу и начать чувствовать персонаж. Думаю, это то что есть актер. Это набор инстинктов, которые пытаешься натренировать и надеешься, что тренировка хоть немного упорядочит их, чтобы ты мог принимать решения, но в конечном счете, вы зависите от своих инстинктов и воображения, и это- то что невозможно объяснить.
IH: Как к вам попадают сценарии? Вы хотите читать все? AR: Да. Уверен у всех это происходит по разному. Есть очень много независимых фильмов, которые пытаются найти финансирование. Есть огромная куча сценариев. Я не говорю о себе перед актерами. Иногда не можешь думать, потому что очень много того, что надо прочесть, и для этого и существуют агенты и менеджеры, чтоб немного облегчить жизнь, но это может вызвать кризис. Где- то там есть Nobel Son- отлично написанный сценарий, который борется за то чтоб быть прочитанным кем то, кто поможет снять по нему фильм. Поэтому я говорю, что должен знать обо всем. Иногда можно все понять по синопсису. Не все конечно, но можно понять откуда авторы и в чем заключается их история, и то ли это на что кому- то стоит обратить внимание.
IH: Вы уже начали работу над Алисой в стране чудес? AR: Да. Я был здесь вчера, потому работа идет в соседней звуковой студии.
IH: Там теплее? AR: Да, хотя не на много.
IH: Вы озвучиваете персонаж? AR: Я- голос, но меня снимали, потому что у гусеницы будет мое лицо. Я думаю это первый раз, когда смешаны три жанра- живое действие, анимация и неподвижное изображение. Я думаю, я участвую в анимационной части, и вчера я видел Хелену [Bonham-Carter] и Crispin Glover. Они участвуют сразу в двух частях, потому что Хелена играет в костюме и гриме, но ее голову сделают в три раза больше поверх костюма.
IH: Мы читали книгу и видели диснеевский фильм. Чем отличается Бартоновская гусеница? AR: Я пока не знаю, потому что не знаю как она будет выглядеть, я только записал черновую версию текста, потом они закончат анимацию, и я все переделаю.
IH: Вы работаете с Мией [Wasikowska]? AR: Они снимают ее и Хелену, хота Хелена закончила сниматься вчера. Я на самом деле не знаю, что они делают, если честно. Я был здесь только вчера. Думаю, они должны быть все ослеплены зеленным цветом. Должно быть это что- то- быть весь день окруженным этим зеленным цветом, но костюмы, те которые я видел, просто прекрасны. Я думаю, визуально это будет гениально.
IH:При нынешних экономических обстоятельствах, будет ли меньше независимого кино? AR: Этого я не могу сказать. Думаю что меньше всего пострадает кино и компании доставляющие пиццу [Смеется]. Ведь все могут позволить себе взять напрокат фильм и поесть пиццу. Может их станет больше, потому что бюджеты будут меньше и их можно снять быстрее. IH: Вы живете здесь постоянно [в Голливуде]? AR: В Великобритании.
IH: Исходя из экономии, какие рождественские подарки вы будете дарить в этом году? AR: [Смеется] Какими бы они ни были, они припозднятся, потому что я буду в Штатх на рождество. Тем, кто в Англии, я помашу рукой.
IH: Что вы думаете о будущем английской киноиндустрии? AR: Оно зависит от будущего американской киноиндустрии. Я думаю, мы как 51-й штат во всех смыслах. Я думаю, мы можем осуществлять независимые проекты как Atonement, но их невозможно осуществить без американских денег и поддержки. Все взаимосвязано, но киноиндустрия- это прямое отражение общества в котором ты живешь. Вопрос в том, какие истории люди хотят услышать. Насколько вы обращаете внимание на эти желания, или насколько кино становится чем- то, что идет, пока вы едите поп- корн и теряете пару часов времени, которое вам никогда не вернуть? Вы можете сделать это интересно, или необдуманно, я думаю это зависит от того, куда идет мир и для чего, по его мнению, предназначено кино. Удачи Обаме, вот что я скажу.
IH: Вы так же часто участвуете в театральных проектах? AR: Да, я только поставил пьесу в Лондоне, Donmar Warehouse, и это было так- Michael Grandage спросил: "Не хотел бы ты поставить эту пьесу?”, а я прочитал пьесу и сказал, "Да хотел бы и я свободен восемь недель”. Если возможно быстро сделать что- то в театре, я это делаю и буду делать.
IH: есть планы снять фильмы по пьесам которые вы ставили? AR: Не последние две, нет, но меня привлекает идея снять фильм, который как- то связывает британскую и американскую киноиндустрии- The House in Paris, по прекрасной книге Elizabeth Bowen. Если повезет мы снимем его в этом году. IH: Вы будете в нем играть? AR: Нет, я буду режиссером.
IH: Вы больше участвуете в PR-кампаниях малобюджетных фильмов? AR: Я, не знаю как ответить более развернуто, но я считаю публичные появления являются частью жизненного цикла фильма, и это надо принимать. Людей надо убедить пойти и посмотреть его, и если тебе нравится проект, как это бывает у меня, то ты делаешь это с радостью. Фильмам с большим бюджетом такая поддержка требуется реже.
IH: Люди уже знают о Гарри Поттере. AR: Вот именно. Наверное вы уже знаете, что я не люблю говорить об этом, потому что то что я часть этого- это сложная история, и я не люблю выдавать подробности детям, которые еще не дошли до этого. IH: Что вы думаете о том, что последний фильм решено снять в двух частях? AR: Ну, поскольку им на съемочной площадке одновременно я и Ральф Файнс, это означает, что я не начну сниматься до конца следующего года, и следовательно у меня будет время в следующем году, и это будет очень долго. Я вчера разговаривал с Хеленой. Думаю, она начнет сниматься в июне и будет работать достаточно долго. Ну это же большой финиш, не так ли? Это так, точно. Вы можете почувствовать это по масштабности. Наблюдая за Дэниелом [Radcliffe], я не видел его, но я видел трейлер о нем на Inside the Actor’s Studio и вы думаете, "Подождите- ему же 12! А. Может и нет.”
IH: Вы когда либо снимались в фильме только из-за денег? AR: Нет. Это не значит, что я не снимался в дерьмовых фильмах, но это не всегда можно проконтролировать. Я не буду знать, как раскрыть рот, если я не буду уверен, что есть смысл быть здесь. Имею ввиду, что, вы конечно же можете подкинуть мне что-то на CD и сказать: «Ты должен сделать это за деньги», но нет. Я просто не знаю, как это делать.
IH: Участие в «Догме»- такой случай? AR: За деньги? Вы шутите. Это было из любви к Кевину Смиту.
