Глория Ханнифорд: …Я лучше продолжу, поскольку моего следующего гостя уже ждут на сцене в Уэст Энде. Звонок примерно через полчаса. Он занят в спектакле "Танго в конце зимы". Талант привел его на на Бродвей, в RSC и Голливуд. Он снялся в таких фильмах, как «Крепкий орешек» и «Робин Гуд, принц воров». Посмотрим на его шерифа Ноттингемского.
- Одну минуту. Робин Гуд ворует деньги из моего кармана, вынуждая меня мучить народ. И за это его любят?
- Да...
- В таком случае довольно! Больше никаких кухонных остатков для прокаженных и сирот. Никаких милосердных казней. И отменить Рождество!
Г.Х. Встречайте, Алан Рикман. Думаю, все ваши поклонники собрались здесь, Алан. Мне кажется, фраза "Отменить рождество" прекрасна.
Алан Рикман: Это действительно хорошая фраза. Вообще-то последней строкой в сценарии было «никаких милосердных казней». Но здравый смысл подсказал: нет, нет, «отменить Рождество» нужно поставить в конец.
Г.Х. Я слышала, что во время съемок было сломано огромное количество мечей.
А.Р. Боюсь, что все они были сломаны мной. Говорили, что, играя, я слишком увлекался. Мы сменили около десятка мечей.
Г.Х. Значит, вы за реалистичность, да, Алан?
А.Р. Нет, я за то, чтобы наделать как можно больше шума.
Г.Х. У вас был постановщик боев?
А.Р. Да, был, бедняга. Но нам приходилось все придумывать на ходу. Мы снимали по шесть ударов за один раз. К счастью, Кевин Костнер очень хорошо владеет мечом. Так что все получилось.
Г.Х. О Кевине Костнере и о фильме было написано много. Как по-вашему, он был великодушным партнером?
А.Р. Проблема в том, что, играя шерифа, который противостоит Робину Гуду, или как в «Крепком орешке», ты встречаешься с героем только в начале и в конце, когда он должен тебя убить. У нас было не так уж много общих сцен. Однажды вечером мы застряли в какой-то башне с Мэри Элизабет Мастрантонио, снимая вечером сцену, которая происходит в дневное время. Потому что днем никого нет, и ты произносишь свой текст в пустоту. И вдруг, лежа наверху на балке в 9 часов вечера я увидел и услышал Кевина Костнера, который внизу читал текст других актеров для нас за кадром. Он хороший парень.
Г.Х. Такое нечасто встречается. После этого фильма на вас посыпались предложения. Вы от многих отказались ради Уэст Энда. Как ваш агент, сохранил душевное здоровье?
А.Р. Не знаю, как душевное здоровье, но его банковский счет пострадал. Невозможно было отказаться от работы с таким замечательным режиссером в таком прекрасном театре над такой прекрасной пьесой.
Г.Х. Речь идет о спектакле "Танго в конце зимы". Это японская пьеса японского автора, поставленная прекрасным японским режиссером, который ни слова не знает по-английски.
А.Р. Он только говорит, что не знает. Кажется, что, когда ему нужно, он кое-что понимает. Да, он не говорит по-английски. Мы общались через переводчика. Она была необыкновенна, Юрико. Словно его дыхание стояло рядом. У меня осталось впечатление, что мы разговаривали.
Г.Х. А как вы обсуждали более тонкие моменты, которые он хотел видеть на сцене, если он не мог свободно общаться?
А.Р. Дело в том, что его дух очень сильно ощущался в зале. Проблема была не в тонкостях. Он хотел, чтобы мы влезли на самую большую вышку и прыгнули. И приходилось плыть. Он говорил, что пьесу узнаешь, только играя ее. Именно в этом и есть суть театра. Приходя на представление, ты знаешь, что ты в театре и смотришь спектакль, который нельзя спутать с кино или телевидением. Он поощрял смелость. Языковые проблемы были, поскольку приходится быстро включаться и долго репетировать. Он обычно все время подстегивал: «давай, не останавливайся...» И вдруг хлопал в ладоши, что означало перерыв. Ему говоришь: «да мы же не закончили». На что он: «нет, нет, не хочу нарушать британские традиции. Пора пить чай».
Г.Х. Хочу перейти к двум фильмам, в которых вы недавно снялись. «Верно, безумно, глубоко» и «Закрой мои глаза». Я слышала, что «Закрой мои глаза» был написан для вас. По-моему, в наше время это большая роскошь.
А.Р. Не уверен, что весь фильм был написан для меня.
Г.Х. Ваша роль.
А.Р. Моя роль... да... Приятно слышать такое от писателя, которого уважаешь. Не знаю, правда, что именно он думал обо мне. Я играю довольно странного человека.
Г.Х. Какого?
А.Р. Во-первых, речь идет о Стивене Полякофф. Это писатель, который любит сочетать несочетаемое. Фильм о том, насколько изменчива наша жизнь сейчас. Это фильм о начале 90-х годов. Все, о чем нам говорили как о данности, вдруг начинает рассыпаться на глазах. С одной стороны, это Россия и события там, с другой стороны, это СПИД и подобные проблемы. Стивен все это перемешал и сочинил историю о Британии 90-х годов. Мой герой, на первый взгляд, кажется одним из виновников того ужаса, который происходит со зданиями вокруг доков, этаким яппи до мозга костей. Но под этим кроется большая мудрость, которая ему нужна, так как он узнает, что его жена имеет связь с собственным братом.
Г.Х. Самое время показать клип. В фильме есть момент, когда Алан узнает, что его жена не так честна, как он думал.
Дайте, пожалуйста, номер гостиницы «Роял Джордж» в Нанитон.
Я хочу поговорить с миссис Натали Брайант.
Вы находитесь в Нанитон?
Вы не могли бы дать мне названия всех гостиниц в Нанитон?
Это срочно.
В кухне наводнение.
Давай разберемся.
Гостиницы.
Все гостиницы.
Этому есть объяснение.
Должно быть.
Г.Х. Вы похожи? Вы тоже разговариваете с самим собой?
А.Р. Не думаю, что мой герой часто ходит в супермаркет.
Г.Х. В этом фильме довольно много любовных сцен. Как вам лично даются съемки подобных сцен в 8 утра, когда вся команда на вас смотрит?
А.Р. Это очень тяжело. Я раньше никогда не снимался в таких сценах. А дело было так. В 8 утра в субботу режиссер слоняется по площадке, разговаривает со съемочной группой, осветители ставят свет. Саския Ривс, прекрасно сыгравшая мою жену, одета в ночную рубашку, потому что решила, что уже достаточно снималась раздетой. Поэтому в нашей любовной сцене она в рубашке. Не буду слишком деликатным: она сверху.
Г.Х. Хорошо, мы уже представили.
А.Р. Она ложится в постель и шепчет мне: «ты в трусах?» Я говорю: «да». Потому что простыня вот до сюда. Тогда она говорит: «хорошо, потому что я без, у меня рубашка прозрачная». Такие бытовые детали, ничего романтичного.
Г.Х. У нас мало времени, и я хочу задать вам один вопрос. Я очень люблю «Крепкий орешек». В самом конце, когда вас сбрасывают с высотки, мы видим ваше лицо, вы падаете, удаляясь. Как это снимали?
А.Р. Меня сбросили с 40 футов.
А.Р. Видите ли, я был таким зеленым. Ко мне подошли, глядя так странно, искоса, и говорят: «Есть классная идея. Мы просто хотели спросить... Если мы направим камеру на ваше лицо... Может быть, если вы не против,... Мы вас научим, подготовим...». Ну, и так далее. И я подумал. Конечно, меня научили. Но все равно глупо было соглашаться. Зато они поступили разумно, снимая эту сцену самой последней. Так что даже если бы я погиб, фильм бы у них остался.
Г.Х. Алан, замечательно, что вы пришли. Огромное вам спасибо. Вам пора бежать.
А.Р. Пора.
Г.Х. Вас ждут на сцене.
Г.Х. Алан Рикман.
Категория: Видео-интервью | Добавил: Helin (08.03.2018)
| Переводчик: Мария Козлова/fastnfurio
Просмотров: 2418
| Теги:
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
