В. Когда вы оба закончили «Связи», было ли у вас чувство незаконченности дела? Сказали ли вы: «Однажды мы должны сделать Частные жизни»?

Д.(смеется) О, нет! Мы ставили «Troilus and Cressida», но вместе не работали.

Р. Ахиллес и Елена практически не говорили друг с другом. Они были слишком заняты.

Д. И это чертовски хорошо! Нам было как никогда трудно работать вместе. После двух лет представления «Связей» идея другого проекта была  самой последней мыслью.

Р. Вообще когда-либо играть снова.

Д. Это было больше похоже на «пойдем в ближайший бар и лучше надолго» чем на «давай сделаем что-нибудь еще»

В. Что же побудило вас к действию?

Р. Я согласился, потому что знал, что мы приступаем к пьесе с очень важной точки, знал что Говард сначала отверг ее. Тогда умный продюсер  сказал ему: «Ты случайно не читал вот это?» Он ответил нет и прочитал, и просто влюбился в то, что стало новой постановкой. Это было хорошее  начало.

В. Вероятно ваш успех зависел от того, что постанова была свободна от установленных рамок.

Р. Думаю, мы интуитивно знали, что отойдем от основной линии заявленной Ноелем Ковардом. Это та самая точка, с которой начинаешь понимать,  как прекрасно строится пьеса.

Д. Как и в каждом спектакле ты думаешь: Кто эти люди? Что они говорят друг другу? Как построены их отношения друг с другом, с Виктором и  Сибилой? Что было в душе Коварда, когда он это писал - все здесь, в пьесе. Я не хочу думать, реальны эти люди или нет. Все было написано без нашего  участия, мы не обсуждали героев.

Р. На репетиции, одной из многих, чем серьезней мы играли, тем сильнее смеялся Говард. Он действительно находил это забавным и самое  смешное, что это была правда.

Д. Ковард понимал, что если кто-то заставил тебя смеяться, это очень важно. Это - абсолютно искушенное остроумие с одной стороны, а с другой  стороны по-детски смешное. Он показал что-то очень личное.

В. Как хорошо вы знали пьесу?

Р. Не очень хорошо.

Д. Нет, но зрители, да.

Р. Я видел ее в National в 1999 с Антоном Лессером и Джулиет Стивенсон. Но я думаю, что это совсем другое, по многим причинам, это как  читать что-то новое.

Д. Нам не избежать с ней проблем, это также как с Шекспиром. Это очень известная пьеса, но ей легко управлять, все зависит от пяти человек  актерского состава. Итак, наша задача – заставить зал взглянуть на пьесу как на что-то новое. К Рикману: Я имею ввиду ты играл Гамлета, поэтому ты  знаешь, что значит найти правильный подход к постановке того, что все знают.

Р. Это немного мешает. С другой стороны, когда я играл Гамлета, я не думал о других пьесах Шекспира.

В. Я слышал, люди спрашивали, не испортило ли это «Частные жизни»?

Д. Люди спрашивали, зачем мы это переписали (смеется). Невероятно. Смотрите, возьмем другой пример, мы же не сделали ничего (она разбивает  слово на слоги) РА-ДИ-КАЛЬ-НОГО; я имею ввиду что значение слова от этого не поменялось. Так же и с пьесой, мы ее просто переписали. Ведь надо с  чего-то начинать.

В. Что вы скажите об игре?

Д. Здесь нужна сноровка. Эти персонажи очень сообразительны, и это значит что вы думаете и говорите быстро, и очень четко, на простом и  понятном языке. Хотя это звучит очень современно, но это не случайно. Аманда и Элиот говорят что хотят, а другие говорят о них: эти двое  сработались друг с другом, они знают друг друга очень и очень хорошо.

В. Как вы думаете зрители узнавали себя в Аманде и Элиоте?

Д. Это очаровательно: вы же не хотите, чтобы ваша личная жизнь была показана на сцене. Но я думаю, что зрители видят себя в Аманде и Элиоте.  И еще смешнее становиться от того, что зрители осознают этот факт.

Р. Да и среди этого прекрасного обмена фразами, они невероятно искусны в произношении «Заткнись» и «Помолчи».

Д. Они просто теряют контроль.

Р. Им все равно похожи они на нас или нет, они находят это нормальным. Как сказала Аманда: «Что значит нормально?»

Д. Они оба энергичны и бесшабашны, как будто они живут фантазиями, беспечно…

Р. По-детски.

Д. И любят это страстно. Любовные фантазии есть в сердце каждого человека. Они играют в глупые игры и они безрассудны и все же они, кажется,  проживают жизнь намного лучше чем большинство из нас. И я люблю этот элемент внезапного переезда: чемодан в руки и в путь. Это невероятно: они  беспощадны, абсолютно безжалостны.

В. Что происходит после того как занавес опускается? Вы можете представить Частные жизни, часть 2?

Р. (Улыбается) Ну, я всегда был уверен, что они подерутся еще до того как доберутся до улицы.

Д. (Смеется) Наорут друг на друга. Их отношения как вспышка, и Аманда и Элиот очень вспыльчивы. Им очень повезет, если они доберутся хотя бы  до тротуара.