Знаменитый британский актёр Алан Рикман в этом сезоне вернулся на Бродвей с новой пьесой Терезы Ребек "Семинар". Рикман играет роль Леонарда - прославленного литератора, который в качестве жёсткого и грубоватого учителя ведёт курс частных уроков писательского мастерства для группы молодых целеустремлённых писателей.
Мы встретились с Аланом Рикманом, чтобы обсудить его роль в "Семинаре".

    *Далее идёт отрывок из спектакля:

Леонард: Как ВОТ ЭТО может меня воодушевить? Вы вообще о чём?
Мартин: Кейт написала рассказ.
Леонард: Ну хорошо, рассказ так рассказ. Где он?
Мартин: У вас в руке.
Леонард: Ладно. Хорошо. Так о чём бишь мы?
Кейт: О первом предложении.
Леонард (пробегает глазами первую строчку): О Господи Исусе! "Когда истина признаётся повсеместно, ею же повсеместно пренебрегают..." Ну что за х**ня!
Кейт: Это не всё предложение.
Леонард: Да вижу, вижу! Вижу тут точку с запятой. Это значит, что тут ставится пауза, а за ней будет что-то ещё. Но я не уверен, что хочу и дальше это читать!!*

    - Добро пожаловать, Алан! Поздравляю вас с растущей популярностью спектакля "Семинар"!

АР: Спасибо. 

- Что делает Леонарда таким хорошим - если не сказать отличным - учителем?

АР: В конечном счёте, он говорит правду, и в основном он делает это не из эгоистичных побуждений. Писательство - его религия.

- Не это ли является причиной его жестокости по отношению к студентам? Или он делает это из каких-то личных побуждений? 

АР: Его личные побуждения становятся более понятны к концу спектакля, когда вы узнаёте его чуть поближе и поглубже, чем в тот момент, когда он демонстрирует свои преподавательские таланты. Тогда-то вы и понимаете, кто он вообще такой.  Мне кажется, что человек его склада, оказавшись в комнате, полной молодёжи... в общем, тут всё смешивается в одну кучу - вся его жизнь со всеми успехами и неудачами. Он - такой, каким стал, и все его слова и убеждения - результат этого. Как и всё остальное. 

- А вам в вашей жизни встречались такие Леонарды? Например, в Королевской академии театральных искусств, где вы учились? Или ещё где-нибудь на вашем жизненном пути?

АР: Правдорубов я точно встречал. Неминуемый народ; их никак не избежать. Вообще принципы RADA... В те времена там преподавал Хью Краттвелл, и он был для нас чуть ли не Богом. Он устраивал контрольный прогон любого спектакля перед публичным показом. У него была такая манера... вообще-то он говорил это из лучших побуждений, чтобы воодушевить человека. Так вот, в конце очередного прогона он подходил к кому-нибудь из нас и говорил: "Всё это хорошо, но я не верю ни единому вашему слову!". Поэтому мой главный девиз и критерий - "я этому верю!". При этом совершенно неважно, где я нахожусь - на сцене, в зале для репетиций или в зрительном зале. 

- Во время нашей предыдущей встречи вы упоминали о том, что вам однажды сказал замечательный ректор, Питер Брук, когда вы ставили "Антония и Клеопатру" с Глендой Джексон: "Ты никогда не сыграешь так же хорошо, как это написано в пьесе". 

АР: Ну, он не имел в виду конкретно меня! (Смех) Он говорил обо всех в целом.  В случае со столь замечательной пьесой эти слова могут служить утешением, поскольку те горизонты, к которым ты должен стремиться, отдаляются от тебя всё сильнее и сильнее. Так что эти слова подтверждаются самой жизнью. 

- В одну из наших предыдущих встреч вы говорили о том, что видите лишь свои ограничения. Можете ли вы использовать эту свою особенность? Помогает ли вам она, или это то, с чем вам нужно бороться, играя столь сложную роль, как роль Леонарда в "Семинаре"? 

АР: У меня был ещё один замечательный учитель - Элизабет П. Она часто повторяла каждому из нас: "Дело не в тебе". Это касается и нас, актёров. В такой пьесе, как эта, очень сильно взаимодействие со зрителем, и я отдаю себе в этом отчёт. Спектакль идёт девяносто минут, и вот он начинается, ты чувствуешь аудиторию, чувствуешь, как зрители приступают к своей работе. А что, быть зрителем - это тоже работа! У нас тут своего рода сделка: мы рассказываем вам историю, а вы подпитываете нас тем, как вы её воспринимаете. Особенно это касается этой пьесы, да и Терезиного стиля в целом.  Вы чувствуете, что... Это можно измерить в смехе (который, безусловно, там будет) и в тишине, которая тоже порой наступает. Важны оба этих элемента, их взаимодействие друг с другом. Первые две-три минуты народ может что-то там выражать из вежливости, но потом люди раскрываются всё больше и больше, и эти эмоции исходят из более потаённых и подлинных глубин души. И тут-то как раз "дело в нас", ведь мы очень чутко прислушиваемся к тому, насколько успешен этот взаимообмен между актёром, пьесой и зрителем.  Всё, что я сейчас говорю, касается не меня лично, а Леонарда. Конечно, я - деталь одного большого механизма, и это - наш общий механизм, но всё же... 

- Один из "горячих" моментов пьесы - эпизод, когда Леонард соблазняет молодых учениц. Вам нравится играть такие сцены, или для вас это очередная мудрёная ипостась, которую нужно просто примерить на себя? 

АР: Во-первых, я работаю с четырьмя потрясающими актёрами, поэтому ставить такие сцены с Этьен и Лили совсем не трудно. Это - часть игры, которую он играет всю жизнь, и он в этой сфере не новичок. Пусть другие судят его; он просто поступает так, и всё. 

- Я хотел бы задать последний вопрос. Дэниел Рэдклифф, считающий вас своим учителем и наставником, поведал мне, будто бы вы говорили ему как-то, что быть актёром - это очень достойная профессия. Вы сразу пришли к такому выводу, или для этого потребовалось время? Важно ли, чтобы это понимание передавалось из поколения в поколение? 

АР: Мне кажется, что всё, что связано с рассказыванием историй, не только достойно, но и жизненно важно! Иначе как нам познать самих себя, если мы не будем раскрываться перед другими людьми с помощью книг, кино, театра, журналистских статей, документальных фильмов и тому подобных вещей? Если мы будем лишь выпячивать своё эго или пытаться приобрести как можно больше вещей - а ведь именно по этим критериям сейчас судят о людях! - наша жизнь будет истрачена впустую. Театр - это хорошая возможность время от времени надавить на тормоза и сказать себе: так, давай-ка подумаем вот о чём... Как вы отнесётесь к этому - уже другой вопрос. Я не могу указывать вам, да я и не хочу этого делать. Любой зритель может сделать после спектакля свои собственные выводы. Я лишь надеюсь принести радость людям и дать им пищу для размышлений и самоанализа. 

- И вам, несомненно, это удаётся! Поздравляю вас и желаю вам успехов на долгие годы! 

АР: Большое спасибо.