Перевод Polina Chikina из группы вконтакте "Алан Рикман - Профессор мечты"
Алан Рикман в Вольтерре
Несколько часов назад появилась новость о том, что один из самых известных людей театра и кино оставил нас. Это об Алане Рикмане, английском режиссере и актёре, ставшим известным в том числе благодаря роли опасного Северуса Снейпа в саге о Гарри Поттере. Алану Рикману должно было исполниться 70 лет 21 февраля. Актер уже долго болел. Ниже публикуем печальные воспоминания того, кто его близко знал и с кем он работал: Симона Мильорини, художественного руководителя в римском театре (в г. Вольтерра, - прим.переводчика).
Мне тяжело сейчас писать, через 15 минут после того как я узнал об этом, кое-что об этом, тем не менее, чувствую потребность написать это, чувствую потребность освободить себя от тяжкого груза боли. Мы были друзьями, из тех, которые взаимно уважают и любят друг друга.
«Не хочу, чтобы меня вспоминали за мои фильмы, это работа, я хочу, чтобы меня вспоминали как Алана, мы всегда так говорим с Эммой Томпсон. Работа это одно, жизнь и те, кто тебя любят — другое», - сказал он мне пока мы сидели в остерии в Дублине перед премьерой его спектакля по пьесе Ибсена в национальном театре Ирландии.
Это был замечательнейший человек, я хочу запомнить его таким. Как человека, как он и хотел, я помню его в его доме в Лондоне, когда он вышел открыть мне дверь в махровом халате, только что приняв душ. Хочу помнить его таким, в его доме в Италии, накрывавшим на стол под навесом из вьющихся растений, без обуви, улыбающимся, и этот сильный голос с сильным английским акцентом, всегда спокойным, всегда энтузиастом. Хочу помнить его таким, когда после спектакля в театре Дублина, он немедленно позвал свою жену Римму в фойе, чтобы убедиться, что мы хорошо провели время и насладились спектаклем. Хочу помнить его, стоящим на башне Palazzo dei Priori, очарованным панорамой, которой наслаждался: казалось, он никогда не спустится вниз.
“Вольтерра — это открытие, невероятное открытие, о котором я рассказывал в кругах американской киноидустрии, никто не знает об этом городе. Все знают Сан Джеминьяно. Вольтерра — это великое открытие, Сан Джеминьяно — это большое разочарование, я это всем говорил и повторял». Я помню его, когда предложил ему прочитать Данте на итальянском из окон Палаццо дей Приори. Он был так эмоционален словно ученик в академии.
И не только. У него была боязнь высоты, что странно, для человека, летевшего с незнамо какой высоты в финальной сцене Крепкого Орешка. Я помню его в сотне ситуаций, которыми мы мы имели привычку делиться между собой, его письма, его безграничную поддержку на Фестивале, он придавал этому большое значение. Он всегда говорил мне, что вокруг фестиваля может появиться серьёзный бизнес, это отразится на занятости, туризме, и на демографической ситуации в городе. Он говорил мне: Фестиваль для Вольтерры — тоже что музей Гугенхайма для Бильбао, но только если ты в это веришь, и ты не можешь в это верить в одиночку, я здесь и нас двое. В прошлом мае он звонил мне из Нью Йорка, он только что закончил презентацию своей последней режиссёрской работы «Небольшой Хаос», над которой работал годами.
На званом ужине он познакомился с президентом Фонда по Охране Мировых Памятников Истории и Культуры и представил его мне, чтобы привлечь международное внимание для сбора средств на реставрацию и введение в полную эксплуатацию нашего римского театра.
Мы встречались несколько месяцев назад, в прихожей у него стояла Вечерняя Тень (копия знаменитой этрусской статуэтки, которая находится в музее в Вольтерре — прим.переводчика). И там не было, ни Глобуса, ни Тони, ни других премий, которые он выигрывал, а Вечерняя Тень — да. Было не похоже, что ему плохо, мы рассказывали друг другу много всего, он рассказывал мне всё о создании своего фильма, и ещё одного, который выйдет в этом году. У нас было много проектов, в том числе с RADA, вицепрезидентом которой он был, с Royal Shakespeare Company, c театром Globe в Лондоне… много идей, среди которых ему бы понравилось объезжать итальянские площади на повозке в сценических костюмах и реквизитом вместе с Эммой Томпсон, чтобы играть Шекспира на ходу меняясь, они — на английском, а мы — на итальянском.
Я спросил его из любопытства, как итальянский театр воспринимают за границей, особенно в Англии или Америке, он мне ответил, что об итальянском театре совсем не знают, если только речь не о Джорджо Стрелере или Дарио Фо. Я помню его, когда он предложил свою кандидатуру для участия в спектакле «Злые и злейшие в театре Шекспира», как эмоционально он воспринимал возможность играть в римском театре. Я помню его в момент, когда мы должны были идти через переулки, через ворота, чтобы избежать орды фанатов, приехавшей со всей Италии, чтобы увидеть его. Я помню его в одном из последних его писем, несколько дней назад, из госпиталя, куда его поместили. «Я сейчас отдыхаю в больнице, где мне пытаются восстановить баланс крови. Моя жена бегает туда-сюда с вкусностями. Всё не так уж плохо».
Я также помню его публичное обращение.
Дорогой Симон,
Вольтерра не только должна гордится своим Римским театром, но и близко к сердцу принимать беспокойство за Италию и за мир. Я был счастлив играть под сенью этого театра два года назад. Его историческая важность не может быть переоценена, но я и лично знаю насколько это волнующее место, даже несмотря на его сегодняшнее состояние. Его восстановление для следующих поколений было бы не только благом для экономики города, но означало бы создание очень важного места не только регионального, но национального и интернационального значения. Проблема в том, чтобы пробудить сознательность всей Италии и всего цивилизованного мира.
Алан Рикман.
Ему нравились фотографии закатов и панорам Вольтерры, римского театра, практически открытого амфитеатра. Он говорил, что поправится быстрее, если я продолжу отправлять ему эти фотографии. Они не принесли Алану пользы, здесь пасмурная погода, вся Вольтерра плачет и омывается дождём, и ветер воет от боли на чистых просторах, опущен занавес. Каждая сделанная фотография — серая как кадры за финальными титрами, вдалеке песня, которую я еще не знаю, мне говорят, она называется «Всё не так уж плохо».
Этот фестиваль в Италии еще раз говорит о безграничности талантов Алана. И, действительно, его вспоминают не как Снейпа или Шерифа, а как удивительно доброго, мудрого человека.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Несколько часов назад появилась новость о том, что один из самых известных людей театра и кино оставил нас. Это об Алане Рикмане, английском режиссере и актёре, ставшим известным в том числе благодаря роли опасного Северуса Снейпа в саге о Гарри Поттере. Алану Рикману должно было исполниться 70 лет 21 февраля. Актер уже долго болел. Ниже публикуем печальные воспоминания того, кто его близко знал и с кем он работал: Симона Мильорини, художественного руководителя в римском театре (в г. Вольтерра, - прим.переводчика).
