В определенный момент в моей жизни, если бы кто-нибудь спросил, как у меня идут дела, я бы ответила: "Величайший актер на планете играет в моей пьесе, так что у меня, пожалуй, все довольно хорошо. "Я встретила Алана много лет назад, когда мой друг пригласил его на представление моего деяния, которое проходило в очень маленьком театре. Встреча была короткой и, помимо этого, театр был в нашем распоряжении всего два раза в неделю и поэтому каждый вторник мы должны были взбираться на лестницу и "менять направления ламп". Я чувствовала себя огромной неудачницей и меня удивлял тот факт, что такой человек как Алан, найдет время, чтобы посмотреть мои маленькие пьесы. Но он действительно пришел и был очень мил со всеми. Затем он отвел меня в сторонку и сказал, какие пьесы получились, а какие - нет. Это был жест исключительного великодушия. Он был, как позже заметил мой сын, "немного пугающим". Мы подружились. Я отправляя ему свои пьесы и он всегда их читал и давал советы, иногда самыми загадочными способами. Однажды он всего лишь написал мне: "Взгляни на страницу 62". А в другой раз написал длинное письмо со всеми деталями о том, как он играл в пьесе "Антоний и Клеопатра", и как Питер Брукс в конце концов сказал им, что актеры никогда не будут так же хороши, как сама пьеса. Еще как-то раз он рассказывал мне о Чехове, плетясь вниз по улице под снегом. Он был особенным, полным мудрости, вкуса и искренности. Недавно он написал мне, что нашел кое-что из того, что я ему отправила, являющееся одновременно глубоким и эпичным. "Как ты это сделала?" - спросил он. На что я только могла ответить: "Я научилась этому у тебя." Все, кто работал с Аланом, чему-то научились у него. Он всегда придерживался строгим стандартам. Пьеса "Семинар", над которой мы с ним работали, рассказывает историю о непреклонном писательском гуру и его четырех учениках; все они впутывают себя в устрашающий и разъяренный ком и выходят из него более мудрыми и готовыми к порке. Алан подошел к формированию роли очень внимательно. И когда он достиг этого, персонаж казался одновременно и полным, и жалким, и смешным. Алан верил, что комедию можно назвать хорошей, если в ней присутствуют кровопролития. Репетиции проходили строго и точно, после которых Алан бывало выпивал мартини. Иногда случалось и так, что жизнь и искусство становились настолько похожими, что ты даже не мог их различить. Сейчас все знают секрет: за суровой и строгой внешностью, всегда был самый добрый и великодушный человек. Его точность и строгость были тем, что удерживало нас. Он напоминал нам, что театр - это призвание и привилегия. Работая с Аланом мы чувствовали, что стоим на одной линии с Шекспиром и "Слугой короля". Вчера, когда я получила ужасные новости о смерти Алана, я поняла, что очень благодарна ему за то, что нахожусь на репетиции в Денвере. В конце дня мы все собрались вместе, рассказывали истории об Алане и подняли свои бокалы за титана, как и везде, я полагаю, сделали другие актеры.
Спасибо. Такое чувство, что я побывала среди этих людей и вновь услышала волшебный бархатный голос. Главное, его не забывать. Теперь нам останется только пересматривать его фильмы.
Теплые воспоминания. Еще один пример щедрости мистера Рикмана по отношению к другим людям... Только небольшое уточнение: "Слугу короля" (All King's Men) у нас знают под следующим названием: "Вся королевская рать". Так будет понятнее, почему Ребек поставила его в один ряд с Шекспиром
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
